Текст и фотографии: Елена Невердовская
Фрустрация.
Путешествие под знаком Рильке, Травемюнд не состоялось. Состоялось другое, но
об этом чуть позже. В чемодан же были уложены книжки для одиночного плавания по
будням: письма Рильке (конечно же, на немецком), последний бестселлер про Гутенберга
и Гаусса (на немецком) и Сашина книжка-бутик, Александр Ильянен, «Бутик vanity».
Морской пейзаж был многообещающим - облака, море, белый песок, и как там они
по-русски называются ? эти "штрандкёрбе". Дети, раздираемые желаниями,
поставили на одиночном "плавании" жирную точку: мы вместе.
Морской пейзаж был многообещающим - облака, море, белый песок, и как там они по-русски называются ? эти "Штрандкёрбе" |
В совместном
путешествии удавалось мысленно сочинить пару другую строчек письма друзьям.
Спирихину и Алексу, Гарри и? Одним про Пруста и Джойса, наслаивания собственных
воспоминаний о море - одном, другом, третьем, на прочитанное у них. Поиски
заветного, волнующего слова Травемюнде в письмах Рильке. Он был там, но в
письмах - про швейцарские замки. И целеполагание мужской-женской жизни. Очень
неинтересно. Скучно и старомодно. Иногда смешно.
А вот от этого и
грустно, как быстро можно устареть. То, что говорило нам когда-то очень много,
становится затхлым, кочует сначала на чердак, а следом на помойку. Иногда
чердак пропускается - его ведь и нет, это только обозначение. Хочется найти
достойного собеседника на эту тему. Почему все ветшает? И чего мы хотим? И чего
хотят они - которые по ту сторону создания вещей, просто зрители или читатели?
Открытие, обнаружение этой проблемы случилось на Монументе в Париже. Там в
гигантском дворце начала 20 века выставили старого немца Ансельма Кифера,
живущего во Франции. Он кивнул в сторону Целана, в сторону Бахман. Он взял его
строчку, ее Зонненшифф. Было красиво и отчетливо ясно, что все они стары - они
со своим страданием, одиночеством и той абсолютно лишенной иронии поэзией и он,
превращающий их слова в картинки и инсталляции.