вторник, 26 мая 2015 г.

Параллельное чтение: В Травемюнде с Рильке и Ильяненом



Текст и фотографии: Елена Невердовская

Фрустрация. Путешествие под знаком Рильке, Травемюнд не состоялось. Состоялось другое, но об этом чуть позже. В чемодан же были уложены книжки для одиночного плавания по будням: письма Рильке (конечно же, на немецком), последний бестселлер про Гутенберга и Гаусса (на немецком) и Сашина книжка-бутик, Александр Ильянен, «Бутик vanity». Морской пейзаж был многообещающим - облака, море, белый песок, и как там они по-русски называются ? эти "штрандкёрбе". Дети, раздираемые желаниями, поставили на одиночном "плавании" жирную точку: мы вместе.
Морской пейзаж был многообещающим - облака, море, белый песок, и как там они по-русски называются ? эти "Штрандкёрбе"

В совместном путешествии удавалось мысленно сочинить пару другую строчек письма друзьям. Спирихину и Алексу, Гарри и? Одним про Пруста и Джойса, наслаивания собственных воспоминаний о море - одном, другом, третьем, на прочитанное у них. Поиски заветного, волнующего слова Травемюнде в письмах Рильке. Он был там, но в письмах - про швейцарские замки. И целеполагание мужской-женской жизни. Очень неинтересно. Скучно и старомодно. Иногда смешно.


А вот от этого и грустно, как быстро можно устареть. То, что говорило нам когда-то очень много, становится затхлым, кочует сначала на чердак, а следом на помойку. Иногда чердак пропускается - его ведь и нет, это только обозначение. Хочется найти достойного собеседника на эту тему. Почему все ветшает? И чего мы хотим? И чего хотят они - которые по ту сторону создания вещей, просто зрители или читатели? Открытие, обнаружение этой проблемы случилось на Монументе в Париже. Там в гигантском дворце начала 20 века выставили старого немца Ансельма Кифера, живущего во Франции. Он кивнул в сторону Целана, в сторону Бахман. Он взял его строчку, ее Зонненшифф. Было красиво и отчетливо ясно, что все они стары - они со своим страданием, одиночеством и той абсолютно лишенной иронии поэзией и он, превращающий их слова в картинки и инсталляции.

среда, 20 мая 2015 г.

О сонате Вентейля



Иллюстрация: Елена Невердовская

Пространство - один из возможных тестеров для книги. Не универсальный, есть жанры и произведения, которым точка важнее. Развернутые описания иллишни для боевика или детектива в момент кульминации. Или в книге для детей. Не потому что дети хуже, но особенности восприятия диктуют использование коротких фраз с максимумом глаголов и минимумом прилагательных (ах, да кто в детстве не пропускал нудных описаний) и с атмосферой, создаваемой парой-тройкой ярких деталей. Но, говоря о пространстве, не только и не столько точные описания расположения предметов и пейзажные красоты имею в виду.
Espase, звучит как "эспас" во французском и представляется мне крепким, сочным яблоком. Когда зеленым кисло-сладким, а когда и красным, наподобие того, которым Мачеха в книге соблазнила Белоснежку. Пространство, как соблазн. Естественная для русского слуха и чужая французскому ассоциация с Яблочным Спасом (до Спаса яблок не едят - грех). Так вот, просто книга - это изображение яблока, более или менее достоверное, можно даже с гелевыми капельками росы или чем там оснащают рекламные фотографии. Пространство в плоскости, протяженность.
Есть такие, которые дают объем (как раз пейзажи, описания, насыщенность подробностями). Не факт, что окажется яблоком. Вполне возможно - его восковой или из папье-маше, или вовсе пластиковой иммитацией. Настоящее имеет вкус и наполняет рот сочной плотью. Вот о таком пространстве и говорю. У автора много есть, чем поделиться с тобой читателем, но то, насколько сумеешь воспринять, зависит только от тебя. "В сторону Свана" прустовская пронизана аллюзиями из раздных областей творчества. Нет, не оглушает читателя каталожным изобилием, все корректно. тактично, точечно. Но для восприятия того, о чем говорится в книге, для следования за мыслью автора, иметь представление о предметах, которые затрагивает, необходимо.
Интернет нам, нынешним, в помощь. Три вещи, насытившие мое пространство Прустом и сделавшие богаче меня - соната Вентейля, "Пороки и добродетели" Джотто и немного Вермеер. Представление прежде имела только о последнем, да и то, по большей части, благодаря "Девушке с жемчужной сережкой", ну да, был фильм со Скарлетт Йоханнсон, давно, лет двадцать тому. Вернулась, пересмотрела, очарована.

"Одетта". Елена Невердовская, коллаж, 1997

"Милосердием" Джотто называет Сван беременную кухарку в доме родителей Марселя и мальчик, пораженный прежде невидимым, а теперь открывшимся сходством, иначе после и не мыслит бедной забитой крестьянки. Знаете, это очаровательно. Прежде Джотто был для меня лишь именем, а теперьт знаю его творчество. Пусть поверхностно, на самом дилетантском уровне, но - да. И они совершенное чудо, фрески капеллы дель Арена в Падуе, монохромные. похожие на барельефы, с впервые в истории живописи примененным Дждотто при написании приемом, запамятовала название.

"В сторону Свана". Марсель Пруст



Иллюстрация: Елена Невердовская

"Мы с вами вступаем в мир литературы, которая вся говорит о любви". Это Танечка, учитель русского и литературы в незабвенном "Вам и не снилось". Они девятиклассники там, помните? Как сейчас десятый класс. Предвыпускной, который в советской школьной программе посвящен был литературе XIX века. "Отцы и дети" Тургенева, "Обломов" Гончарова, "Война и мир" Толстого, ""Преступление и наказание" Достоевского. Ах, еще "Что делать" Чернышевского, как могла забыть. Ну и как, господа? Не смешно? Любовные романы, ничего не скажешь. Хотя, любовь - она ведь разная.
Если принять за точку отсчета программу десятого, которая погружала беззащитное сознание выпускника в советскую литературу с ее приоритетным видом любви "нашей партии к нашему народу", то да. Все в сравнении. и тем не менее, назвать перечисленное"литературой о любви", воля ваша, чересчур смело. Если чего там и искать, то эпической картины народной войны, как у Толстого. Или погружения в глубины изломанного сознания, от безбожия приходящего к вере, как у Достоевского. Или даже не лишенного занятности социального эксперимента, как у бедняги Чернышевского.
Только не любви. В некоторых местах ее по определению, как бы, не должно быть. Если за чем и брала "В поисках утраченного времени" Пруста, уж точно не за любовью. Главным образом из благодарного уважения к Мерабу Мамардашвили. Его "Топология пути" стала самым сильным впечатлением прошлого года.. А может и не только прошедшего. В цикле лекций философ иллюстрирует свои мысли почти исключительно прустовской эпопеей. Когда о том, что прежде считал заумным и скучным, с восторгом отзывается человек, мнение которого безоговорочно авторитетно для тебя, отбрасываешь предвзятость и берешься.
Составить собственное мнение. И еще немного: "а слабо тебе?" И отчасти интерес к французскому языку, к литературе, которая не сплошь Дюма, Гюго и Мопассан, есть у Франции свои высоты и глубины ("что может собственных платонов и быстрых разумом невтонов...") Не пожалела, что начала читать. и достаточно вознаграждена уже теперь, дочитывая первый роман цикла "В сторону Свана". Хотя и не убеждена, что продолжу вторым и дойду до седьмого. Сейчас или вообще когда-нибудь. Там будет видно.

"Одетта". Елена Невердовская, коллаж, 1997

Как и следовало ожидать, это непростое чтение. Высоты и глубины, для исследования коих привлечены стратостаты и батискафы сложносочиненных и сложноподчиненных, донельзя развернутых, предложений. Подобие стремится к подобию и выражать непростые мысли простыми грамматическими формами - нонсенс в понимании Марселя Пруста. Но это очень хорошо, правда-правда. Тягучее медовое очарование лютиков-цветочков его и детских воспоминаний. Того, что у Набокова после отольется в такие компактно-чеканные информационные блоки. Прустовы описания - это избыточная роскошь, но коли научился наслаждаться ею, сумеешь извлечь удовольствие.

вторник, 12 мая 2015 г.

Фантом писателя. Об опасной вере в тотальность искусства



Текст и фото: Елена Невердовская

Друг пообещал прислать новую книжку. "Только смотри, там не все правда!" - предупредил он. Но кто бы сомневался? Разволновалась. Ждала, бегала к почтовому ящику. Через пару недель книга оказалась там, где не ждали. В ящике электронном. Оказывается, сломался принтер et cetera. 
Распечтала, начала читать. Удивилась, что это вдруг - воспоминания детства? Неужели мало современных дел там, в Вене на зелёных дунайских холмах. Приготовилась судить непредвзято и строго, но случился облом: друг написал, что погорячился, это не книга, это частный подарок, а все слабые места он и сам осознает. 
Поэтому пишу не о книге, а о частном подарке: душевно, предвзято, то и дело впадая в воспоминания об общем прошлом.

Сергей Спирихин - старый друг, художник, писатель, "Новый тупой", перформансист, философ-сёист. Его северодвинское детство сразу напомнило мне "Облако-рай". 



Об этом фильме Спирихин рассказал мне как-то, не помню когда и по какому поводу, давно. Что именно, уже и не вспомню, но это и не важно. Важен сам фильм, персонаж, песня - все как-бы про парня, оставшегося в своём северном городке. Спирихин же - из уехавших ещё в незаконченном детстве.

пятница, 8 мая 2015 г.

В сторону Свана. Марсель Пруст

Текст: Майя Ставитская

Когда ты ребенок. наделенный способностью переживать и чувствовать ярче, чем большинство окружающих, взрослых или детей. Когда ты, волею обстоятельств, одинок. Хорошо бы, чтобы ответственные за тебя взрослые, не имели сколько-нибудь серьезных воспитательных теорий. И не обладали довольным количеством досуга для воплощения их в жизнь. Твое существование, встраивание в бытие, без того нельзя назвать гладким. Чувствительный инструмент легко расстраивается от соприкосновения с шероховатыми сторонами жизни.
Радует, что человек, в отличие от созданий искусственной природы, имеет в своем распоряжении механизмы саморегулирования, самовосстановления. Помните совет: в любой непонятной ситуации ложиться спать? Хорошо еще бывает заняться чем-то, доставляющим удовольствие. И провести время с теми, кого любишь. Для ребенка, имеющего сверстниками братьев и сестер или соседских детей, большой проблемы нет. Игра - наиболее естественное детское времяпрепровождение. В игре реализуются все виды общения: смотришь на других, демонстрируешь себя, слушаешь и говоришь сам, двигаешься в согласии с другим, прикасаешься, остро и полно чувствуешь жизнь.


И сама возможность такого концентрированного ощущения вытесняет твою инакость. Дарит упоительное утомление, рассредоточенность, которая позволяет проваливаться в сон, едва коснувшись подушки. Не всегда, но часто. Бессонница, к сожалению, привычная спутница людей с повышенной чувствительностью. И все же ребенок остается ребенком. Набегавшсь, набесившись, насмеявшись или наплакавшись вдоволь, он переключается на эти близкие по времени переживания. Будь то боль в разбитой коленке или воспоминание о том, как старшая сестра ткнула в изображении грустной обезьяны со словами: "Это наша бабушка".

среда, 6 мая 2015 г.

Мыслящий океан. "Солярис" Станислава Лема

Анонс лекции Лили Калаус

Что сказать, я отношусь к тому поколению, чьи читательские вкусы формировались не только классикой, но и мейнстримным тогда жанром НФ. Сайнс фикшен, научная фантастика, в особенности, конечно, зарубежная, ценилась в читающих кругах ничуть не меньше детектива, а может, и побольше. А это было время, когда мы жили в самой (на минуточку) читающей стране мира. У меня была красивая жизнь в те времена. У меня был шкаф, доверху забитый фантастикой, любовно собранной папой-библиофилом. Я могла бы сделать неплохую карьеру (в смысле социализации) среди одноклассников, давая избранным читать бестселлеры того времени. Но я предпочитала наслаждаться НФ в одиночестве. И одним из обожаемых титанов (наряду с Шекли, Каттнером, Саймаком, АБС) был, конечно, Лем.


Кто читал - тот вздохнет и улыбнется, кто не читал - пойдет дальше, кто читал и не впечатлился - пожмет плечами. Правда, есть еще и те, у кого произошла "типа переоценка ценностей". Дескать, зачем и кому сегодня нужно это старье, и вообще, посредственный писатель, сильно переоцененный в "совке". Оставлю без комментариев, потому что стараюсь старых друзей не предавать.

вторник, 5 мая 2015 г.

Постфактум лекции: "Ирландское рагу на все времена". Джером Клапка Джером

Текст: Лиля Калаус

Многие представители моего поколения, перечитав "Трое в лодке", пожимают плечами: не смешно, и чего я так хохотал тогда?! Некоторые даже не рискуют перечитать, чтобы не разрушить иллюзии юности. То ли Джером уходит в прошлое, то ли многие из нас с годами теряют способность веселиться? Мне, наверное, повезло. Я читаю и перечитываю - и смеюсь, как и прежде. 


В адрес Джерома можно услышать можно упреков. Он действительно не был сатириком, он не отражал в своих текстах нравы эпохи, не поднимал суровых вопросов бытия, более того - частенько скатывался в сентиментальность и морализаторство. Тем не менее, "Трое в лодке" были и остаются классикой английского юмора - и не только английского. Это элегантный юмор викторианской эпохи, но парадоксальным образом он близок и нам. В чем секрет того, что произведения Джерома не теряют актуальности?

пятница, 1 мая 2015 г.

О сказках. О друзьях и волках, любви и верности

Текст: Майя Ставитская

Всегда "Русалочка". Любимая среди всех сказок на свете. Андерсен говорил, что это единственная из его историй, которая трогает его самого. Вообще из сказочников Андерсен. Не Шарль Перро, хотя"Синаяя Борода" хороша необычайно. Не братья Гримм, "Гензель и Гретель" совсем мои у них отчего-то. "Красная Шапочка" мимо, ведет себя на протяжение всей истории глупее некуда. Да не одна она. Чего стоит мамаша, отправившая дочку через лес одну-одинешеньку. Бабушка хороша. За каким перепугом старая карга поселилась в чащобе? Медом ей там намазано?
"Золушку" тоже никогда не понимала. Нет, что существуют на свете такие родители, которым на детей плевать, догадывалась. И бедную девочку-сиротку жалела. Это ж надо, в мой бы дом вошли хозяйками три стервы и мною помыкали. Но есть в этой сказке глубокая внутренняя неправда. Вещами нужно уметь пользоваться, понимаете? Попробуйте дядю Петю дворника во фрачную пару обрядить или тетку Вальку соседку прогнать через маникюрный-педикюрный-СПА салоны, визажиста-парикмахера, одеть в самые изысканные стильные тряпки. Сумеют произвести благоприятное впечатление по японской поговорке "издалека, в темноте и под бумажным зонтиком". Стоя неподвижно и не раскрывая рта, еще добавлю.
Даже предположив, что юная прелесть и врожденная грация помогли Синдерелле во время бала и позволили очаровать принца, что будет с бедняжкой после? Чешская киносказка "Три орешка для Золушки" - единственная версия, в которой за героиню не переживаешь. Эта не пропадет в королевском дворце и в обиду себя не даст. Но тамошняя Золушка особая, в седле отменно держится, из лука метко стреляет. Умеет пользоваться одними вещами, по диаметру противоположными тем, какими заставляет ее оперировать судьба, сумеет и к другим приспособиться.


Из народных сказок печалила "Снегурочка". Есть внутренняя правда. Пришла озарить мягким жемчужным светом снежного утра чужую старость. А хочется и самой порадоваться. Нет, детка, в тебя другая программа встроена, станешь прыгать через костер - улетишь облачком. Веселили "Кот и Лиса". Вот эти двое чудо, как хороши. И в то, что у них могло так замечательно сложится, верю, внутренние цензы отключая. Смеялась в детстве до слез, теперь тоже улыбаюсь: "Бродил Кот по лесу, а навстречу ему Лиса. Увидела она кота, дивоется: Сколько лет в лесу живу, никогда такого зверя не видала!"