Текст: Елена Невердовская
Археологические
выставки никогда не были блокбастерами. В залы, где демонстрируются осколки,
обломки и прочие вынутые из могил древности, никогда не стояли очереди. Но
выставка «Крым. Золото и тайны Черного моря» стала исключением - события весны
этого года стряхнули тысячелетнюю пыль. Еще большим исключением мог бы стать
каталог этой выставки. Если бы он был издан на русском, или украинском, или
крымскотатарском языках. К сожалению тех, кто сильнее всего затронут
происходящим, это не так. Основной каталог «Die Krim. Goldene Insel im Schwarzen Meer. Griechen – Skythen -Goten“ издан на немецком языке в издательстве Primus. Голландский каталог вторичен — он переведен с
немецкого и адаптирован к сокращенной экспозиции, которая демонстрируется
сейчас в Амстердаме.
Почему так важен
каталог, что про него можно написать отдельный текст? Темпоральное
представление множества предметов в одном месте — было и прошло. Это может
понравиться-не понравиться, потрясти, оставить равнодушным, вызвать
негодование, несогласие. В результате посещения с нами остается то, что смогло
удержаться в памяти, имеющей обыкновение слабеть, - эмоция, информация,
откровение. Со временем все труднее удается проверять подлинность запомненного,
удержанного, в конце могут остатья одни плохо сформулированные вопросы «а так
ли это было?». Каталог же — это консерватор
памяти. Информация, в нем собранная, статьи, в нем опубликованные,
позволяют восстанавливать, если не чувственный мир, эмоциональный фон
воспринятого, то уж информационный -
абсолютно точно.
В каталоге, изданном к Боннской выставке «Крым.
Золотой остров в Черном море. Греки, скифы, готы», удивительно многое. Он не
просто иллюстрирует, поясняет выставку,
объясняет историю, он сам — свидетель истории, артефакт.
Первое.
Как обычно в
таких предприятиях все начинается с торжественных вступлений политиков. И они
не скупятся на слова хвалы, на признание Украины как части Европы и на
определение роли/места Крыма в этой истории — как средоточии всех связей, места
контакта и обмена всего со всем. Эти слова устарели почти сразу после их
написания, печати. В них явственно
проглядывает политический, идеологический умысел, - желание включить, приобщить,
присоединить. Культура и история тут непричем, и археология тоже. Им просто
немного повезло — что были деньги, что все так сложилось, что получилась
выставка и вышел сборник исторических эссе и научных статей.
Второе.
Исторические
параллели, которые возникают при чтении эссе. Их просто невозможно избежать.
Например,
противопоставление цивилизации и варварства. Мы даже и тени сомнения не имеем в
правомерности этих понятий, в самом факте того, что есть нечто высшее, лучше
развитое, обладающее определенной ценностью, и есть другое, примитивное,
застрявшее на более низкой ступени. Они у нас внутри, это часть нашего
сознания, инструмент распознавания реальности. А между тем, как пишет во
введении Нил Ашерсон (Neal Ascherson), эти понятия были «изобретены» афинянами
во время войн с персами: «Культурные различия были стилизованы как манихейская
борьба «добра» со «злом», в которой «другие», не только персы и их союзники, но
и все чуждые общества Евразийского континента, олицетворяли в противовес
греческим качествам — ЗЛО. Афиняне были храбрее, разумнее, скромнее, более
верные и более демократичные. Другие же — трусливые рабы своих страстей,
выставляющие свое богатство напоказ, коварные и находящиеся в полной власти
тиранов» (перевод ЕН). В другом месте он пишет: «... оценочная характеристика
бинарной пары - «культура» - хорошо /
«варварство» - плохо — отразилась на глобальном сознании. Греческие колонисты
не ответственны за этот факт. Вполне возможно, что эти понятия появились в
античной Ольбии или другом торговом центре Крыма, но свою окончательную редакцию
враждебного противопоставления они получили благодаря афинянам. Однажды
появившись, они произвели на свет брутальное духовное наследие, которое все еще
имеет место в современном западном мире. Римские и византийские правители
оправдывали свои империалистические маневры как защиту «цивилизованного»
порядка от «варварского» примитивизма. Также поступали позже и Испания,
Португалия, Франция, Германия, Великобритания. Даже на самом Европейском
континенте почти все значительные национальные государства хотя бы раз себя
позиционировали как «последний форпост», защищающий «христианскую культуру
Старого Света» от варварства ближайшего восточного соседа: Франция — против
Германии, Германия — против славян и, особенно, Польши, Польша — против России,
Россия — против монголов и китайцев» (автор — шотландский публицист).
Другая параллель:
влияние экономики на политику античных государств. Владеющий нефтью или газом в
современном мире диктует условия, в античности таким жизненно важным ресурсом
было зерно. Степи Крыма и северного побережья Черного моря от Буга до Кубани
были главным поставщиком злаков Средиземноморья. Михаэль Шмаудер (Michael Schmauder) в опубликованном эссе «Боспорское
царство – зерновые закрома Афин и форпостов Римской империи» анализирует
периоды расцвета античных полисов, мирное их сосуществование со скифами,
возделывавшими злаковые поля. В те моменты, когда у Афин не было других
поставщиков зерна, кроме Боспора, все были счастливы в регионе Черного моря: города
развивались, платили богатую дань скифам, делая вид, что это подарки, скифы в
свою очередь тратили накопленное и награбленное на изготовление предметов
роскоши, заказы получали греческие ремесленники – замечательный кругооборот. Как
пишет Михаэль Шмаудер, в начале 4 века до н. э. знаменитый оратор Демосфен
отметил в своей речи следующий факт:
Боспорские правители отправили в Афины за год только из одной Феодосии около
80-ти тысяч тонн зерна, афиняне в благодарность установили в их честь несколько
статуй на Агоре и в Акрополе. Но замечательные
времена были не вечны: как только на рынке появлялся другой поставщик зерна, с
более дешевым предложениями, как, например, Египет Птолемеев в начале 3 века до
н э, наступало время бедности и постоянных войн. Последний период расцвета был связан
с продвижением римских войск на восток и потребностью армии в продовольствии .
Но закончился и он - нашествием готов в середине 3 века н. э.
Третье.
Авторами
многочисленных эссе нам предлагается вариант истории, которая рассказывается от
начала, а в конце повествования ставится точка.
Например, такой
вариант истории: Крым описывается как место, где, в отличие от многих других
областей Европы и Западной Азии, в течение всей многовековой истории
моментально образовывались смешаные сообщества, в которых не происходило
жесткой идентификации людей - ни по этнической принадлежности, ни по языку, ни
по религии. Эти качества были особенно характерны для Боспорского царства и для
Пантикапея. Несколько раз эта крымская тенденция образовывать многоэтнические
сообщества нарушалась. Автор Нил Ашерсон (Neal Ascherson) выделает три
случая: Османское нашествие после падения Византии, нереализованный план
Гитлера по созданию германской колонии Готланд и Сталинское выселение с
полуострова крымских татар, греков, армян, немцев. Есть подозрение, что
политическая реальность, сверхзадача, стоящая перед организоторами современной выставки,
к которой был напечатан каталог, вмешалась в этот отбор, и захват Екатериной
Великой Тавриды остался неотраженным. И есть второе подозрение, что в настоящий
момент список из трех «нарушителей» крымской традиции выглядел бы несколько
иначе.
Другой вариант:
Крым описывается как «торговая площадь» Востока и Запада. И опять-таки любящий
трехчастность Нил Ашерсон выделяет три момента, пагубно отразившиеся на
развитии торговли и на характерной особенности Крыма, как узлового пункта
встречи разных культур. Во-первых, это появление морского пути из Китая в
Европу, во-вторых, закрытие проливов сначала Византией, а затем Турцией, в
третьих – российская милитаризация полуострова, произошедшая в 19 веке.
Красиво отразив
развитие истории, автор центральной статьи каталога полагает, что все позади,
Крым может быть опять самим собой – домом для тех, кто хочет остаться,
перевалом для тех, кто хочет уйти.
Реальность
опрокидывает это утверждение. Мы внезапно оказываемся опять в «древнем мире»
бинарных понятий. И опять «цивилизация» борется с «варварством», и опять народы
перемещаются, и опять неясно, где Крым, какого его значение. Является ли он
местом встречи культур, местом обмена и взаимного (не столько материального)
обогащения культур — на чем так упорно настаивает, написанный до последних
событий каталог, - или ему опять уготована роль тотальной провинции, как это
было уже не раз.
И последнее.
Очевидно, что
описание прошлого Крымского полуострова только началось. Многие открытия были
совершены в последние годы — в конце 90-х годов, в первое десятилетие 2000-х.
Археологи получили возможность распознавать в слоях специфической грязи лак с китайских шкатулок, к примеру. Так в
1996 году неподалеку от Херсонеса (Севастополь) были найдены в гробницах
фрагменты трех китайских черных лаковых шкатулок (одна была найдена почти
целой, благодаря этому удалось идентифицировать фрагмент двух других).
Удивительным образом, но треть исторических эссе из-за этой находки посвящены
теме, казалось бы, только опосредовано связанной с Крымом, - Шелковому пути,
торговле Востока и Запада, Азии и Европы.
Благодаря анализу
материала, собранного и описанного археологами, создается картина древнего
мира, устроенного более сложно, чем мы представляли его до сих пор. И очень
жаль, что собранная из осколков история, буквально, «восставшая» из могил,
обрывается в 4 — 5 веке нашей эры, с приходом гуннов в Крым. Как в сериалах —
зарождается надежда на появление следующего «сезона». Например, «Гунны —
Византийцы — Татары». А затем следующего - «Татары — Османы — русские».
И так до наших
дней.
Пока в ожидании следующих серий можно сходить в музей - в археологических
музеях не так много пыли, как порой кажется на первый взгляд, все зависит от
умения ее идентифицировать.
Комментариев нет:
Отправить комментарий