среда, 2 марта 2016 г.

Встречи – разлучение. Возможность острова. «Остров Крым»


Текст: Майя Ставитская

Есть вещи, которые всегда были твоими, но по странной случайности, разлучены с тобой в незапамятные времена. "Вещи" в широком смысле. Встречи с людьми, музыкой, книгами, фильмами, местами. Вся жизнь - дорога от одной такой до следующей. С тоскливым безвременьем, если долго не случается и радостью абсолютного узнавания, когда приходит.
С этой книгой было так. Не мой писатель Аксенов, при всем уважении к Василию Павловичу. Ни времени "Коллег", ни с "Затоваренной бочкотарой", поздние "Вольтерьянцы и вольтерьянки" никак не отозвались уму и сердцу. Даже и "Московскую сагу" не люблю, ну что тут с собой поделаешь? "Крутой маршрут" мамы его, Евгении Гинсбург со спокойной повествовательностью ближе мне, как рассказ о времени и людях.


"Остров Крым" был любовью с первого взгляда. "Как-будто я встречал, имен еще не зная, вас где-то там, тогда..." Прекрасный кусочек свободы. Дивно и справедливо (насколько это вообще возможно в нашем лучшем из миров) устроенный на самом носу у безжалостной лисицы. Она бы и сглотнула, да видит око - зуб неймет. Процветает со своими "тичами" (помните?), белоснежными пляжами, виллами-отелями-безупречной-ровности-магистралями.

вторник, 1 марта 2016 г.

Висящая на "волоске". Златовласки биологический след


Текст: Елена Невердовская

В начале было слово. Нет, сказка. Нет, Якоб и Вильгельм Гримм. В этой изначальной путанице, в лабиринтах нового реального музея, нет, не музея, а центра "Мира братьев Гримм" в Касселе, внезапно упираешься в зеркало, в котором – нет, не отражение нашего мира, и не иллюзия-картинка сказочного (хотя сказочный мир кинематографа Гримм спрятан тоже за зеркальной стеной), но – выход-уход от привычного. Ожидания увидеть свое Гримм-представления обмануты. Ты – внутри словаря, где многие связки-значения еще не прописаны.
Вспоминаешь детский страх – неуверенность в реальности-нереальности сказки. Испытываешь взрослое удивление-восхищение - как близок позапрошлый век, как знаком, узнаваем. И все это - благодаря архитектуре нового центра, как реальной - из стекла, металла и камня, так и ментальной - архитектуре из слов. Стало быть, все же слово. Но сейчас не о GrimmWelt, который был открыт летом 2015 года, а о первой временной выставке "В гуще волос" / "Im Dickicht der Haare".  
 
Локон Германна Гримма, отрезанный Якобом Гриммом 19 июня 1831 года. © Hessisches Staatsarchiv Marburg
Еще до посещения залов экспозиции ясно: как легко для GrimmWelt придумывать концепты для выставок. Нужно просто вынимать слово за словом, образ за образом, архетип за архетипом из записанных Гриммами сказок, нужно просто пользоваться разработанной ими схемой для лексического словаря, составляя пары значений, употребления, смыслов. Например, волосы: волосы растить, расчесывать, убирать, стричь, прятать, терять, хранить… 

Людвиг Эмиль Гримм. Фридерике Гримм 6-ти лет, первая половина 19 века. © Grimm-Sammlung der Stadt Kassel

И вот - от слова к телу, предмету, веществу. "В гуще волос" неуютно и холодно, как в церковном подземелье с мумиями или морге. Это ощущение возникает от выставленной здесь мертвой материи, волосах не на своем месте, их отчужденности от тела, перемещении за стекло витрины, таких мертвых-живых органических структур. И понятна наивная логичность их использования: как оберегов на щите или доспехах (Щит воина с острова Борнео, украшенный волосами врагов, 1874 год), 

 

Портрет Андреаса Эберхарда Риттера фон Райбер. Около 1700. Его знаменитая борода, оплетенная многократно вокруг пояса. © Museumslandschaft Hessen Kassel, Foto: Ute Brunzel