Текст: Майя Ставитская
Много раньше Стига Ларссона и его татуированной девушки. И прежде Линдквиста с несчастными жестокими детьми. И до Туве Янссон с муми троллями. И даже опередив нежно любимую Астрид Линдгрен. Что уж говорить о невразумительном Пере Валё с "Гибелью 31 отдела", о которой только и помню, что эту мутотень издали под одной обложкой с "Ловушкой для Золушки" Жапризо. Сельма Лагерлёф стала первой шведской писательницей. Именно о чтении говорю, потому что нельзя ведь было расти в Советском Союзе и не видеть мультиков про Карлсона и муми-троллей.
Игра "Путешествие Нильса на диких гусях", такая, с игровым полем, кубиком и фишками. Это невразумительное развлечение было самым популярным предметом дарения советским детям. Каких только не валялось дома с вечным: "Ты не успела вернуться с бала до двенадцатого удара часов, передвинь свою фишку на 24 хода назад". Они, правда, бестолковые были. Картонное игровое поле ощутимо сохраняло следы сгибов и норовило где приподняться. где опуститься, разложенное. Слишком легкие фишки то и дело падали, в какой-то момент надевались игроками на пальцы, изображая когти неведомого чудища (и в этом качестве имея больше успеха), потом вовсе терялись. Легко заменялись пуговицами или копеечными монетами, да фабула игры так скучна бывала, что даже такой элемент интриги не оживлял ее.
Но в этой коробке, кроме перечисленных атрибутов скуки и муки, была еще маленькая книжка. Форматом, как нынешние инструкции к бытовой технике и с той же степенью завлекательности изданная: сплошь убористый текст, без картинок. Очевидно, в помощь взрослому, который вздумает приобщиться педагогических радостей и станет играть с детьми, попутно объясняя все "вернись на три хода назад". Но это было необычно, правда ведь? Читать к семи, что ли, годам умела хорошо, а о Нильсе слыхом не слыхивала и с таким - книжка в коробке, столкнулась впервые. И начала И это оказалось чудесной сказкой.
Грубый и злой мальчишка, наказанный с несоразмерной прегрешению жестокостью; дружба, вырастающая из вражды; чудесное путешествие, и многие испытания, завершившиеся хэппи-эндом. Такая шведская жестокая сказка. Они всё викинги внутренне, всё варяги с тем уровнем сентиментальности, который нам, более южным, представляется бесчувствием, что уж говорить об остальных народах. И не в том ли тайна завораживающего притяжения-отталкивания стигларссоновой Девушки, что в ней сегодняшняя сенсорная восприимчивость человека эпохи потребления ярким тропическим цветком распускается на голом каменистом утесе, где едва камнеломке укорениться.
Но к Нильсу, все же. Та сказка, именно что сказкой оказалась, вольным литературным переложением, далеким от источника. Потому что источник: Та-дамм! Беллетризованный учебник шведской географии, написанный уже известной к тому времени Сельмой Лагерлёф в рамках осовременивания школьного курса. Такая идея возникла во Всеобщем союзе учителей народных школ в начале прошлого века. Тогда еще Швеция была, помните, у Маяковского: "И не повернув головы качан, и чувств никаких не изведав, берут, не моргнув, паспорта датчан. И разных прочих шведов". Уже известной писательнице, к тому же бывшей учительнице, досталось что-то вроде госзаказа.
Осуществлением которого стало "Чудесное путешествие Нильса Хольгерссона". А теперь скажите, господа, в какой степени нынешний уровень благосостояния, социальной стабильности, международного авторитета маленькой северной страны обусловлен этим удивительным учебником географии, по которому учились поколения шведских детей век с лишним? Скажете: "Да ни в какой!" И будете неправы. Там, где любят и ценят неброскую красоту родной земли, скудость ее оборачивается богатством. Не сразу, не в момент и не учебником географии единым. В комплексе, все в комплексе, коего это только часть, грань, сегмент. Но значимый.
Я этого не узнала бы, если б не попыталась взять "Нильса" для чтения на шведском в поддержку языкового курса, который сейчас прохожу и не поразилась объемом: да не может эта книга быть такой большой, неужто семилетняя осилила бы фолиант? В итоге остановилась на "Иерусалиме", совсем не детском и не сказочном, с первых уже страниц оглушающем немыслимой жестокостью. Читаю пока, дивясь. И кажется чуть лучше понимаю национальный шведский характер
Много раньше Стига Ларссона и его татуированной девушки. И прежде Линдквиста с несчастными жестокими детьми. И до Туве Янссон с муми троллями. И даже опередив нежно любимую Астрид Линдгрен. Что уж говорить о невразумительном Пере Валё с "Гибелью 31 отдела", о которой только и помню, что эту мутотень издали под одной обложкой с "Ловушкой для Золушки" Жапризо. Сельма Лагерлёф стала первой шведской писательницей. Именно о чтении говорю, потому что нельзя ведь было расти в Советском Союзе и не видеть мультиков про Карлсона и муми-троллей.
Игра "Путешествие Нильса на диких гусях", такая, с игровым полем, кубиком и фишками. Это невразумительное развлечение было самым популярным предметом дарения советским детям. Каких только не валялось дома с вечным: "Ты не успела вернуться с бала до двенадцатого удара часов, передвинь свою фишку на 24 хода назад". Они, правда, бестолковые были. Картонное игровое поле ощутимо сохраняло следы сгибов и норовило где приподняться. где опуститься, разложенное. Слишком легкие фишки то и дело падали, в какой-то момент надевались игроками на пальцы, изображая когти неведомого чудища (и в этом качестве имея больше успеха), потом вовсе терялись. Легко заменялись пуговицами или копеечными монетами, да фабула игры так скучна бывала, что даже такой элемент интриги не оживлял ее.
Но в этой коробке, кроме перечисленных атрибутов скуки и муки, была еще маленькая книжка. Форматом, как нынешние инструкции к бытовой технике и с той же степенью завлекательности изданная: сплошь убористый текст, без картинок. Очевидно, в помощь взрослому, который вздумает приобщиться педагогических радостей и станет играть с детьми, попутно объясняя все "вернись на три хода назад". Но это было необычно, правда ведь? Читать к семи, что ли, годам умела хорошо, а о Нильсе слыхом не слыхивала и с таким - книжка в коробке, столкнулась впервые. И начала И это оказалось чудесной сказкой.
Грубый и злой мальчишка, наказанный с несоразмерной прегрешению жестокостью; дружба, вырастающая из вражды; чудесное путешествие, и многие испытания, завершившиеся хэппи-эндом. Такая шведская жестокая сказка. Они всё викинги внутренне, всё варяги с тем уровнем сентиментальности, который нам, более южным, представляется бесчувствием, что уж говорить об остальных народах. И не в том ли тайна завораживающего притяжения-отталкивания стигларссоновой Девушки, что в ней сегодняшняя сенсорная восприимчивость человека эпохи потребления ярким тропическим цветком распускается на голом каменистом утесе, где едва камнеломке укорениться.
Но к Нильсу, все же. Та сказка, именно что сказкой оказалась, вольным литературным переложением, далеким от источника. Потому что источник: Та-дамм! Беллетризованный учебник шведской географии, написанный уже известной к тому времени Сельмой Лагерлёф в рамках осовременивания школьного курса. Такая идея возникла во Всеобщем союзе учителей народных школ в начале прошлого века. Тогда еще Швеция была, помните, у Маяковского: "И не повернув головы качан, и чувств никаких не изведав, берут, не моргнув, паспорта датчан. И разных прочих шведов". Уже известной писательнице, к тому же бывшей учительнице, досталось что-то вроде госзаказа.
Осуществлением которого стало "Чудесное путешествие Нильса Хольгерссона". А теперь скажите, господа, в какой степени нынешний уровень благосостояния, социальной стабильности, международного авторитета маленькой северной страны обусловлен этим удивительным учебником географии, по которому учились поколения шведских детей век с лишним? Скажете: "Да ни в какой!" И будете неправы. Там, где любят и ценят неброскую красоту родной земли, скудость ее оборачивается богатством. Не сразу, не в момент и не учебником географии единым. В комплексе, все в комплексе, коего это только часть, грань, сегмент. Но значимый.
Я этого не узнала бы, если б не попыталась взять "Нильса" для чтения на шведском в поддержку языкового курса, который сейчас прохожу и не поразилась объемом: да не может эта книга быть такой большой, неужто семилетняя осилила бы фолиант? В итоге остановилась на "Иерусалиме", совсем не детском и не сказочном, с первых уже страниц оглушающем немыслимой жестокостью. Читаю пока, дивясь. И кажется чуть лучше понимаю национальный шведский характер
Комментариев нет:
Отправить комментарий