Текст: Майя Ставитская
"Процесс как таковой не бывает ни нравственным, ни безнравственным. Мы можем оценивать результаты, но не процесс. Безнравственный фактор может привести к нравственному результату. Нравственный фактор может привести к безнравственному результат"
Зато у нас есть наша Духовность. Ну как, что такое? Кто изначально не настроен понимать, тому и не объяснишь, пожалуй. Вот маяться несовершенствами этого мира, доходить до глубин отчаяния, а потом взять топор, да и отправиться убивать мерзкую гадкую старушонку. Носительницу Концентрированного Зла. А что не одна дома оказалась, сестра ее невинная рядом, что уж теперь, придется и сестру до кумплекту. Или полюбить. До безумия просто полюбить мужчину. Отдаться ему, уйти от мужа, оставить ребенка. Потом ощутить на горле властно сжимающиеся мозолистые руки Духовности, да и броситься под паровоз. Двое детей сироты, двое мужчин глубоко несчастливы. Ну так что ж теперь, от Духовности отказаться?
Или вот еще встретить неожиданно существо, к которому привяжешься как ни к кому в этом мире. Холить его, лелеять, оберегать по мере возможностей от бед и горестей. А потом взять, да и утопить своими руками. Барыня приказали. Это да, это вот духовность. И что вы нам Кассом своим Мастерсом тычете. Родился в нищете, вырос в бедности. Но грамотей. Читать любит. И когда старший брат, разбогатев, отдает в серьезную учебу, не на пустое место книжная премудрость ложится.
А мальчик-то хорош. Ах, хорош. Красивый, умненький и есть в нем это внутреннее благородство, врожденный аристократизм, который настоящую женщину равнодушной не оставит. И совершается прелюбодеяние, тем более скверное, что с женой лучшего друга, принимающего в тебе искреннее участие. Со страстно любимой женой. И "не было укромного уголка в этом доме, которого мы не осквернили бы преступной страстью". После друг узнает, кончает с собой, обставив все , как несчастный случай.
Подруга твоя продает в бордель рабыню, невольно узнавшую обо всем ("Она смотрит!"), ты пытаешься девушку выкупить и дать ей волю, но уже и след ее затерялся, много несчастных страдальцев в этой юдоли скорбей. Прежде любимая рвет связь с тобой, да ты уже и сам не смог бы длить. Глубины собственного падения открылись тебе через эту женщину, а такое любви не способствует. Много работаешь, наживаешь состояние, освобождаешь рабов, которым не впрок. Рабство не только снаружи, внутри больше.
После война. Мальчик ты умный и знаешь, в отличие от шапкозакидателей, коих большинство, о техническом превосходстве противника. Представляешь степень безнадежности "нашего правого дела". А представляя, многое мог бы сделать, чтобы спастись. Ну или хоть покуражиться напоследок (на белой коне, в сером мундире с серебряным шитьем). Но идешь рядовым. Становишься героем этой войны, подняв в атаку батальон и выиграв тем битву. Никто не знает, что за всю войну ты ни разу не выстрелил в человека. Ты уже отнял одну жизнь, жизнь друга, и на тех инструментах, где взвешивают-измеряют-признают, признал себя виновным.
И ты умираешь от гнойной раны в госпитале. Среди сотен таких же страдальцев, зловоние и стоны сопровождают твой уход. Позже дневники и обручальное кольцо друга, снятое им перед самоубийством, перешлют твоему снова разбогатевшему уже в новой стране брату с прощальным письмом. Он кто, Касс Мастерс? Он зачем здесь? Затем, что он - Вилли Старк. Затем, что страна, известная миру как образец бездуховности, демонстрирует раз за разом примеры такого вот бытового подвижничества.
Затем, что на тех весах, где взвешивают, измеряют и признают, ну вы понимаете, такое стоит дороже духовности с топором, паровозом и утопленной собачкой. А вы о беспринципном политикане.
"Процесс как таковой не бывает ни нравственным, ни безнравственным. Мы можем оценивать результаты, но не процесс. Безнравственный фактор может привести к нравственному результату. Нравственный фактор может привести к безнравственному результат"
Зато у нас есть наша Духовность. Ну как, что такое? Кто изначально не настроен понимать, тому и не объяснишь, пожалуй. Вот маяться несовершенствами этого мира, доходить до глубин отчаяния, а потом взять топор, да и отправиться убивать мерзкую гадкую старушонку. Носительницу Концентрированного Зла. А что не одна дома оказалась, сестра ее невинная рядом, что уж теперь, придется и сестру до кумплекту. Или полюбить. До безумия просто полюбить мужчину. Отдаться ему, уйти от мужа, оставить ребенка. Потом ощутить на горле властно сжимающиеся мозолистые руки Духовности, да и броситься под паровоз. Двое детей сироты, двое мужчин глубоко несчастливы. Ну так что ж теперь, от Духовности отказаться?
Или вот еще встретить неожиданно существо, к которому привяжешься как ни к кому в этом мире. Холить его, лелеять, оберегать по мере возможностей от бед и горестей. А потом взять, да и утопить своими руками. Барыня приказали. Это да, это вот духовность. И что вы нам Кассом своим Мастерсом тычете. Родился в нищете, вырос в бедности. Но грамотей. Читать любит. И когда старший брат, разбогатев, отдает в серьезную учебу, не на пустое место книжная премудрость ложится.
А мальчик-то хорош. Ах, хорош. Красивый, умненький и есть в нем это внутреннее благородство, врожденный аристократизм, который настоящую женщину равнодушной не оставит. И совершается прелюбодеяние, тем более скверное, что с женой лучшего друга, принимающего в тебе искреннее участие. Со страстно любимой женой. И "не было укромного уголка в этом доме, которого мы не осквернили бы преступной страстью". После друг узнает, кончает с собой, обставив все , как несчастный случай.
Подруга твоя продает в бордель рабыню, невольно узнавшую обо всем ("Она смотрит!"), ты пытаешься девушку выкупить и дать ей волю, но уже и след ее затерялся, много несчастных страдальцев в этой юдоли скорбей. Прежде любимая рвет связь с тобой, да ты уже и сам не смог бы длить. Глубины собственного падения открылись тебе через эту женщину, а такое любви не способствует. Много работаешь, наживаешь состояние, освобождаешь рабов, которым не впрок. Рабство не только снаружи, внутри больше.
После война. Мальчик ты умный и знаешь, в отличие от шапкозакидателей, коих большинство, о техническом превосходстве противника. Представляешь степень безнадежности "нашего правого дела". А представляя, многое мог бы сделать, чтобы спастись. Ну или хоть покуражиться напоследок (на белой коне, в сером мундире с серебряным шитьем). Но идешь рядовым. Становишься героем этой войны, подняв в атаку батальон и выиграв тем битву. Никто не знает, что за всю войну ты ни разу не выстрелил в человека. Ты уже отнял одну жизнь, жизнь друга, и на тех инструментах, где взвешивают-измеряют-признают, признал себя виновным.
И ты умираешь от гнойной раны в госпитале. Среди сотен таких же страдальцев, зловоние и стоны сопровождают твой уход. Позже дневники и обручальное кольцо друга, снятое им перед самоубийством, перешлют твоему снова разбогатевшему уже в новой стране брату с прощальным письмом. Он кто, Касс Мастерс? Он зачем здесь? Затем, что он - Вилли Старк. Затем, что страна, известная миру как образец бездуховности, демонстрирует раз за разом примеры такого вот бытового подвижничества.
Затем, что на тех весах, где взвешивают, измеряют и признают, ну вы понимаете, такое стоит дороже духовности с топором, паровозом и утопленной собачкой. А вы о беспринципном политикане.
Комментариев нет:
Отправить комментарий